Селестен Френе: другой взгляд на образование
Давным-давно 1918 год. Селестен Френе, двадцатилетний учитель начальной школы, тяжело раненный в правое легкое, возвращается с войны в родную деревушку на юге Франции… Эта война многое поменяла в сознании европейцев. Вера в прогресс, человеческий разум, гуманизм – все это в прошлом. Немецкие юноши, знающие наизусть Шиллера и Гёте, и восемнадцатилетние французы, наследники Корнеля и Расина, представители двух великих и самых культурных наций Старого Света, встретились друг с другом. Но встретились в траншее – слишком близко, на расстоянии удара штыка. И ужас состоял в том, что вчерашние выпускники самых лучших – немецких и французских – школ готовы были убивать друг друга. Значит, что-то не так было в этих школах. Значит, Корнеля и Шиллера было недостаточно. И настоящее образование – это нечто большее, чем красивый почерк и знание математики. Мы не должны возвращаться к старой школе – это был вывод мировой войны. В Германии Рудольф Штайнер начинает читать лекции об антропологии в городке Вальдорф. В Италии Мария Монтессори открывает свой детский сад. В Англии Александр Нилл собирает детей в Саммерхилле – школе, где дети сами будут решать, ходить им на уроки или играть в футбол. Селестен Френе тоже возвращается в свою деревню в Приморских Альпах с твердой уверенностью, что он будет работать в школе, которая будет другой школой. Сегодня Глеб, пятиклассник из лицея «Ковчег-XXI», г. Красногорск. Выгнан с урока русского языка. На вопрос директора: «За что выгнали?» – ничего не говорит, возбужден, на месте не сидит, мечется по коридору от стенки к стенке. Через десять минут начинает рассказывать: «Хотел ответить, тянул руку, она меня не спрашивает». Директор разъясняет, что учитель не может спрашивать всех сразу, что надо уметь держать себя в руках, соблюдать правила и прочее, Глеб произносит последнее слово: «Она меня не любит…» Любовь и школа – уместен ли этот разговор? Что такое любовь на уроке русского языка? Мягкая улыбка, добрая шутка, поглаживание по голове? Гладить по голове – и при этом говорить о правилах пунктуации в простом предложении, о звукобуквенном анализе, о фонетическом разборе? Ученик 6 часов в неделю занимается теоретической грамматикой на уроках русского языка и ни разу за всю свою школьную жизнь не написал ни слова от себя, «от души», – какая уж тут любовь! Десять лет без права переписки… Так что дело не в поглаживании по головке, а в праве ребенка делать на уроке то, что ему интересно. Выполнять работу, смысл которой понятен. Но возможно ли это в нашей школе? С ее государственной программой, жестким планированием и ЕГЭ? Или это должна быть совсем другая школа? В любое время Что сделал Селестен Френе? Он принес в школу маленький типографский станок: две деревянные дощечки, литеры, рамки для них, валик с краской… И школа изменилась. Оказалось, дети любят писать. Так же, как любят говорить, играть, рисовать. Только если речь идет не о списывании упражнений, а о настоящем письме. Но что это такое – настоящее письмо? Первое. Ты имеешь право писать о чем хочешь: на каникулах мы ездили к бабушке в деревню; вчера в лесу я видел дятла; в воскресенье мы с мамой ходили в супермаркет… Темы могут быть разными, но должно быть все по правде, а не сочинение по картинке. Второе. Говорить – чтобы тебя услышали. Писать – чтобы тебя прочитали. Потому что нет письма без читателя (школьные упражнения не в счет). Следовательно, написанное детьми печатается в школьной типографии и вывешивается в школьной газете, раздается в виде журнала родителям, отсылается друзьям в другую школу. А ошибки? Каждый ученик каждый день пишет какой-то текст – свободный текст, как называет его вслед за Л.Н.Толстым Френе. Тексты читаются вслух, выбирается лучший. Именно этот текст печатается, набирается вручную, и навык правильного письма формируется буквально на кончиках пальцев… Много раз видеть одно и то же слово правильно написанным, собирать его из отдельных буковок-литер, править ошибки и, если надо, делать специальные упражнения на карточках по тренировке грамотности – вот естественный путь обучения родному языку. Через зрительную и тактильную память, через опыт. «Познание на ощупь» называет этот метод Френе. «Редактирование текстов – это королевская дорога к грамотности», – пишет он. И не жалеет сарказма и иронии по поводу традиционных методов обучения письму, когда все начинается с изучения правил и заканчивается контрольным изложением. Схоластика – вот самое бранное слово Френе в адрес традиционной школы. Но свободные тексты – это лишь один пример. Математика: дети взвешивают различные предметы, измеряют расстояния на школьном дворе, составляют смету путешествия в соседний город… Естествознание: идут смотреть, как застывает вода в пруду, готовят доклады о своих домашних животных, динозаврах, планетах Солнечной системы… История: расспрашивают бабушек и дедушек о жизни пятьдесят лет назад… Чтение: читают книги (не по программе – а свои любимые!), ставят спектакли, сочиняют стихи и сказки… Это школа, где каждый может делать то, что хочет. То, что ему интересно, – если уж совсем строго. Где нет жесткой программы, а есть Интересные Дела. И при этом никто не должен мешать работать другому. Более того, поддерживается и приветствуется работа в группах, когда люди помогают друг другу. Это школа, где знания не даются в готовом виде. Дети пропускают знания через кончики пальцев: много мастерят, экспериментируют, работают с разными книгами (сегодня уже и с компьютерными программами, видеофильмами). И при этом все-таки выполняется «государственная программа». Но без зубрежки. Потому что это совсем другая школа. Не в компьютере счастье Что такое «современная школа», школа начала XXI века? Компьютеры, английский язык, этикет? Вероник Деккер, директор начальной школы в городе Монтрей под Парижем, где учителя работают «по методу Френе», приехала в Россию посмотреть на «современные российские школы». Вопрос нашего завуча: «А сколько у вас там, в Париже, компьютеров в школе?» И ответ: «Дело не в компьютерах…» Сделаем паузу. В чем же дело? Что такое хорошая школа? Что такое современное образование? Ответ Вероник такой: «Дело в интересе. Главное – хотят ли дети учиться и понимают ли они смысл того, что делают?» Во всяком случае, мы должны знать, что наряду с традиционной школой, которая держится на послушании без размышления и зубрежке без понимания, в Европе уже почти сто лет существует школа, где каждый ребенок имеет право выбирать себе занятие по интересу, и это действительно другая школа. Источник: http://ps.1september.ru/article.php?ID=200507605 | |
|
| |
| Просмотров: 4042 | Комментарии: 2 | |
| Всего комментариев: 2 | |||||||
| |||||||
0
