Когда я читаю планы-конспекты уроков, присланные на наш конкурс «Я иду на урок истории», невольно размышляю — а он, этот урок, из этого
Сразу оговоримся: тема моей заметки не о том, сколько должен длиться урок — 45 минут, 42 минуты или полчаса. И не о том, сколько времени удерживается детское внимание, не о перегрузке или поурочном графике прохождения программы. Даже не о свойствах резины. То есть до какой же степени можно растянуть урок, чтобы вместить всё, что запланировано учителем, — по крайней мере, всё, что написано в его конспекте урока. Я ищу неких знаков, свидетельств того, что учитель понимает урок изнутри — универсально, онтологически. Несмотря на то, какое настроение будет у Вовочки, какая погода за окном и какое гормональное состояние у Светы; несмотря на то, в каком состоянии сам учитель добредет до класса, и что в это время произойдет в стране, и как, соответственно, на ходу изменится тема. Урок всё равно состоится. И в нем будет всё, что требуется…
Пресловутый план-конспект урока… Когда в институте нас учили составлять эти обязательные планы, всегда что-то смущало: нельзя же все предусмотреть и хронометрировать. Я ни в каком случае не призываю не готовиться к уроку. Даже самым опытным учителям, которые помногу лет «проходили» ту или иную историческую тему с учениками вдоль и поперек, не избежать этого. Но — как
Поэтому план-урок — это сценарий «подготовленных экспромтов» и разминка для импровизации, проверка преемственности и проветривание от нафталина.
Но вернемся все же к свойствам резины. Вот, например, в планах пишут: организационный момент 5 минут: встали, поздоровались, сели, приготовились к уроку, учитель открыл классный журнал, все потупили головы, глаза долу, и наступила жуткая тишина перед произнесением фамилии первого допрашиваемого. После этого новый пункт плана — опрос. Посмотрим, как все происходит в реальности.
«Здравствуйте, садитесь, кто дежурный? почему доску не вытерли?.. так — кто отсутствует? почему? кто видел, с какого урока ушел?.. а вот и явился — не запылился… да от тебя табачищем разит, а где портфель… ну, садись, потом разберемся… приготовились к уроку, я же говорил — дневник всегда на краю парты… не упадет. Вовочка, не беспокойся.. у тебя я вижу его вообще нет… а где тетрадь?.. я говорил, что без тетради не допущу до урока… говорил…» А тут вбегает примерная девочка из 7-го класса и делает объявление от завуча, что на большой перемене всем собраться в учительской. А потом примерный мальчик из 8-го класса — с объявлением от организатора внеклассной работы, чтобы руководители стенгазет явились в актовый зал, или что билетный кассир будет ждать только до двух… И физрук может зайти, напомнить, что завтра занятия «на открытом воздухе»... И трудовик: попросит «парочку мальчиков с руками» подсобить в чем-то общественно-полезном и, конечно, срочном.
Ну, а сколько в реальности времени ушло на «организационный момент?» Ска'жете — не каждый же день такое… Хорошо: а если предметник еще и классный руководитель?.. А если дети, как обычно, опаздывают, продолжают доедать завтраки… А если у учителя не все благополучно с дисциплиной?..
Теперь опрос. Сколько же он должен длиться? Минут пятнадцать? Не более трети от урока. К доске — только отличников? Двоечников — письменно, а лучше тет-а-тет после уроков? А если кто-то из проверяющих восседает на последней парте — тем более: товар показывают лицом, а не заплатой на попе. И надо еще с места поспрашивать других отличников (их обычно два-три на класс, палочек-выручалочек) или, на худой конец, хорошистов (надо же показать и «отдельные недостатки», а то неудобно, точнее, не поверят. Игра такая: веришь — не веришь. В нее, главное, играть по неписанным правилам). Итак, один — у доски, несколько человек получают оценки «за работу с места», еще можно пару учеников опросить письменно «по карточкам».
Что ж, по плану-конспекту урока все четко: вопрос учителя— ответ ученика (почему-то все ответы правильные; а если неверные, неточные, требующие дополнения, поправки, обсуждения, спора?). А что если ситуация внештатная, и на вопрос, например о «головокружении от успехов», ответ настолько асимметричен, что у самого голова кругом пойдет?..
Но это форс-мажор, о нем в плане урока ничего нет. Вот, правда, на уроке он не редкое явление.
Что же касается объяснения и его временного ресурса, достаточно вспомнить эпизод из «Доживем до понедельника» про «семнадцать строчек из учебника о лейтенанте Шмидте»…
Потом следует еще закрепление усвоенного материала (и снова работа для отличников — середнячки такой темп не выдержат).
Объявление оценок: желательно не только их назвать, но и объяснить, почему и за что та или иная поставлена. (А если вопрос — за что?! Ну, тогда можно попросить разобраться персонально после урока, «чтобы не задерживать других».) И поставить их в дневник. (Его еще истребовать надо, но в крайнем случае, классный руководитель в конце недели поставит. Главное в журнале отметить. И вообще по правилам журнал надо на уроке заполнить: и отсутствующих, и оценки, и тему…)
И еще дать задание на дом: четко и ясно, вне суеты и шума начавшейся перемены. плана вылупится? Ведь порой кажется, что вместить все, что заявлено в плане-конспекте, в 45 минут невозможно. Я ищу в планах сценическую разработку, или точнее, сценическую идею урока; изюминки, находки… Я ищу признаки особого понимания того, что есть урок. А нахожу пересказ текста, объяснения. Зачем его писать? Для памяти? Учитель его не твердо знает? Ему нужно подглядывать, чтобы не забыть дату? Разве этот план должен быть конспектом в буквальном смысле, где тезисно переписывается текст главы учебника, фрагменты из пары монографий, кусочек хрестоматии и справка из энциклопедии? И потом вся эта компиляция переваривается, пережевывается на уроке. готовиться? Вот вопрос. Конечно, надо посмотреть, как этот урок связан с предыдущими, на какие прошлые понятия и знания опирается и для какого нового материала пришло сегодня время. Конечно, надо просмотреть межпредметные связи, расширить кругозор учащихся, где-то приподнять тему, где-то ее заземлить, актуализировать. Но все это предметник-профессионал продумает задолго до конкретного урока, а перед ним только что-то скорректирует, подгонит, проверит, чуть подладит. И цели у него сквозные — и образовательные, и познавательные, и воспитательные. Просто смещаются акценты. И не так, чтобы сегодня — воспитание патриотизма, потому что тема — война, а завтра — «отработать понятие диктатура пролетариата», потому что — революция. И образовательные задачи заключаются не в передаче суммы информации, а в создании образа. Мира, например.

…Я спрашиваю моего приятеля, известного и уважаемого московского завуча и учителя истории: «Когда идешь на урок, ты смотришь у учителей планы?» — «Если урок плохой, — отвечает он, — да, но только для того, чтобы один раз объяснить, как это делается, чтобы помочь создать ту матрицу, которая будет потом постоянно присутствовать внутри сознания при подготовке к уроку. А если хороший, то зачем план: пусть там будет две странички, пусть какой-то клочок бумаги, на котором что-то набросано, пусть — какая-нибудь цитата или принесенная книга, в которой что-то отчеркнуто. Главное, чтобы учитель имел внутри себя представление о том, что такое урок. То есть эйдос урока, его онтологию, его бытие, понимал и ощущал изнутри инвариантные элементы этого урока независимо от любой конъюнктуры».
По большому счету, за учительскую жизнь надо написать
4—5 планов урока. Один — в институте, на практике, другой — перед первым открытым уроком, третий — когда ты понял, что стал учителем, четвертый — когда понял, что ты не царь и Бог, и не Мичурин, а всего лишь садовник, любящий это дело, понимающий в нем толк, возделывающий вполне определенные культуры, по вполне определенным технологиям, пользуясь знаниями, опытом и никогда не подводящим внутренним барометром.
Вот мой приятель считает, что дошел до четвертой степени «посвящения». Кстати, он же учит своих учителей, что организационный момент начинается… с лица. То есть учитель должен войти на урок «с лицом». И уже одним этим настраивается класс. Я его хорошо понимаю… Точнее, чувствую…
Много лет назад я был на уроке у этого завуча, тогда еще молодого учителя истории. Тема для меня звучала однозначно провально: какое-то… где-то… когда-то… социально-экономическое развитие. Ничего интересного. Скукотища. Что он будет делать? Я уже, конечно, не помню, что он делал, как и что говорил, но мне было очень интересно. А когда урок закончился и мы остались в классе одни, он снял пиджак, и я увидел, что его рубашка со спины была совершенно мокрая. Это было не лето, в классе не сильно топили, и этот пот был не от волнения — мы старые институтские друзья. Просто он выложился на уроке. Он так выкладывается всегда. Это один из его инвариантных, то есть неизменных, структурных элементов урока. Присутствующий всегда независимо от темы, класса, погоды или настроения.
Вот в этом случае, как мне кажется, план-конспект уже не требуется.