ВОПРОС.

Некоторое время назад один довольно известный писатель сообщил, что в языке народа, к которому он принадлежит, заполярного народа, существует то ли семьдесят, то ли двести названий снега. И это потому, что там, где этот народ живёт, зима длится едва ли не три четверти года.

Согласны ли вы с утверждением об уникальности такого положения с наименованиями снега в заполярном языке?

ОТВЕТ.

Нетрудно догадаться: я намеренно не назвал ни писателя, ни народ, к которому он по рождению принадлежит, потому что в вышеприведённом рассуждении, которое само по себе довольно любопытно, всё-таки немало упрощений.

Посмотрим, как обстоит дело с наименованиями снега в русском языке, ведь и для нас, восточных славян, снег — совсем не экзотика.

Начнём со Словаря Владимира Ивановича Даля. Он ведь однажды рассказал, что и сам этот словарь начался с записи глагола, обозначающего пасмурную, порой и предснежную погоду.

Замолаживает — сказал ямщик, а его пассажир, молодой врач Даль, попросил пояснить и записал значение: “пасмурнеет, клонится к ненастью, заволакивается тучками”.

Так вот, в статье «Снег» целая россыпь слов, которые обозначают, так сказать, конкретные формы этих “мёрзлых паров, падающих в виде хлопьев”, как определяет их остроумец Даль. Впрочем, не могу удержаться, чтобы не привести ещё одно далевское определение снега, уже совершенно поэтическое. Снег — это также “самый рыхлый лёд, заменяющий зимою дождь”.

А вот что ещё мы находим у Даля.

Снег хлопьями в народе называют кидь, падь.

Мокрый снег, с дождём — это рянда, лепень, ляпа, дряба, чичер.

А вот чидега — это снег уже с туманом и моросью.

Занос — снег с сильным ветром.

Если снег с вихрем — это вьюга, вьялица, веялица, кура, хурта, буран.

При этом, уточняет Даль, если буран идёт и крутится сверху — это мятель, метель. А если снизу — это низовка, понизовка, волокуша, тащиха, заметь, заметуха, поносуха, сипуха.

Снег пылью — искра, блёстка.

Снег на талую землю, который не лежит, — снежура.

Свежий, только выпавший снег — пороша.

Глубокий рыхлый снег — уброд.

Чир — снег, обледеневший сверху тонкой корой.

Снег, намёрзший толстою корою, — настыль, наслуд, наслуз.

Окрепший снег — наст...

Можно и далее путешествовать в поисках русских имён снега по чудесной далевской сокровищнице, что, разумеется, и сделают любознательные школьники.

Поэзия в слове — если возвращаться к поднятому вопросу, где больше определений снега — в русском языке или, например, в каком-нибудь арктического пребывания, например, в эскимосском, мы в конце концов признаем: таких определений столько, сколько необходимо народу для выражения своих с этим снегом взаимоотношений, как практических, так и лирических. Мы полистали только словарь Даля, созданный полтора века назад, а сейчас существуют словари диалектов и говоров, сохраняющие немало нами здесь не названного.

Вот наугад открыл словарь живой речи кольских поморов, а там чамр — мелкий мокрый снег, ровга — смёрзшийся снег, лёд на болоте под слоем мха, и много ещё чего...

А вот солнце нашей поэзии Пушкин играет со снегом в знаменитом сне Татьяны, которая “идёт по снеговой поляне”, видит “сугробы снежные”, лес с соснами, отягчёнными “клоками снега”, то, что “кусты, стремнины // Метелью все занесены, // Глубоко в снег погружены”. Ну и далее: “снег рыхлый по колено ей”, “...в хрупком снеге с ножки милой // Увязнет мокрый башмачок”; наконец, “шалаш убогий”, “пустынным снегом занесён”... Пример, конечно, хрестоматийный, но он хорош тем, что показывает, сколько разных образов можно создать, используя одно и то же слово.