«Камертон», издание фонда «Русское единство» (который занимается «возрождением патриотического начала»), недавно опубликовал примечательную статью под заголовком «Душители российского образования в бешенстве». Начинается статья так: «Российская либеральная общественность все сильнее истерит по поводу нового министра образования Ольги Васильевой». Главная надежда автора на то, что Васильева, «которая хочет вернуть в систему образования самые лучшие российские и советские традиции», может быть, «вообще попытается отказаться от либерально-разрушительного наследия своих предшественников».

Либеральную общественность действительно беспокоит идея реставрации советской школы. Никакого согласия тут нет ни в обществе, ни в учительской среде.

Первые обещания министра образования — вернуть в школу астрономию, остановить слияние вузов, не закрывать сельские школы, восстановить в школах трудовое воспитание — вызвали сдержанное одобрение одних и сдержанные возражения других: где взять часы, где взять деньги, не будут ли перегружены дети?

Сообщество «Диссернет» с одобрением восприняло увольнение нескольких сотрудников Министерства образования, в чьих диссертациях был обнаружен плагиат. А увольнение ректора МПГУ Алексея Семёнова было воспринято менее однозначно: одни сожалеют, что программа реформирования подготовки учителей будет свернута, другие радуются приостановке «необдуманных экспериментов». Громкий уход в отставку руководителя учебно-методического объединения (УМО) педагогических вузов Виктора Болотова, стоявшего у истоков ЕГЭ, в знак несогласия с действиями и предложениями нового министра в области реформирования педобразования — вызвал у части учительского сообщества надежды на то, что и ЕГЭ как таковой со временем будет отменен.

Надежды эти, кажется, вполне беспочвенны: об отмене ЕГЭ в выступлениях Ольги Васильевой речи нет: напротив, она называет ЕГЭ «важным моментом социальных возможностей». Речь идет скорее о совершенствовании системы ЕГЭ и контрольно-измерительных материалов. Под совершенствованием сейчас понимают уход от тестовой части (в ближайшие годы она останется только в ЕГЭ по английскому языку). Заявления министра вносят в умы определенную сумятицу. Так, некоторые региональные министерства образования уже поторопились сообщить учителям, что тестовой части на экзамене по литературе не будет уже в этом году, хотя ее отменят только в 2018-м. А рассказ министра о том, каким станет ЕГЭ по литературе, оказался настолько путаным, что даже дословная расшифровка эфира не помогает разобраться. В интервью телеканалу Рен ТВ Ольга Васильева сообщила: в экзаменационной работе будет три блока; в первом блоке ученик должен проявить свои знания в анализе произведения, это будет «литературоведческий анализ». Во втором блоке — «вторая творческая часть». Дальше цитирую дословно: «Она отличается немного от первой, хотя можно будет выбрать. Будет несколько примеров, но основательных будет все-таки два блока. Литературоведческий и сравнительно-изобразительный анализ. Да, что очень важно. Изобразительно-выразительный анализ. Безусловно, и сравнения тоже будут». А третий блок — это сочинение. «Тем будет не четыре, а пять. Сейчас их три на сегодняшний день. Это будут темы, требующие анализа проблематики произведения».

Теперь учителя литературы ломают головы: что такое «сравнительно-изобразительный анализ» (такого термина теория литературы не знает, в школе обычно говорят об «анализе изобразительно-выразительных средств»), что именно «можно будет выбрать» — и почему «тем будет не четыре, а пять», если «сейчас их три».

Идею Ольги Васильевой — вернуть письменные вступительные экзамены в вузы — одобряют те учителя, кто против самой системы ЕГЭ. А возражают те, кто видит в возвращении этих экзаменов огромный коррупционный потенциал и нивелирование тех самых «социальных возможностей», о которых говорит министр.

Васильева часто заявляет, что школа должна учить, а не натаскивать на ЕГЭ. Именно для этого в мае вводятся всероссийские проверочные работы (ВПР) по всем предметам: «Чтобы изменить мнение общественного сознания о том, что в школе последние два года ничего не делаем, только натаскиваем на ЕГЭ». Но если общественное сознание и будет удовлетворено, то родители и учителя, а тем более сами выпускники, — едва ли. На них и так в это время ложится серьезная нагрузка, и введение дополнительных контрольных перед главными экзаменами они расценивают как издевательство.

Это не их прихоть и не лень: конкуренция за бюджетные места велика, цена вопроса для семьи абитуриента — от сотен тысяч до нескольких миллионов рублей за курс обучения на внебюджете. При таких ставках и дети, и семьи считают необходимым сосредоточиться на подготовке к поступлению в вуз. С этой реальностью можно считаться, а можно ее игнорировать. Судя по стремлению ввести ВПР, министерство выбирает второй путь. Пока решено, однако, что ВПР будут необязательными (то есть решение о том, участвовать в них или нет, будет принимать школа), а оценки по ним выставляться не будут.

Рособрнадзор проводит не только ВПР, но и НИКО — национальные исследования качества образования. НИКО прошли в нескольких регионах в конце октября. Судя по отзывам в соцсетях, учителя раздражены необходимостью жертвовать уроками ради очередной проверочной работы. Проверочных работ — не только всероссийских, но и региональных, — в школе сейчас столько, что они отнимают все больше драгоценного урочного времени.

Главное, что обрадовало учительскую общественность в назначении Васильевой, — это ее слова о внимании к рядовому учителю и многократно подчеркнутое «образование — это не услуга». Притом что в тексте Федерального закона об образовании слово «услуги» встречается 37 раз. Учителя настаивают, что их работа — больше, чем услуга, потому что подразумевает совершенно не формализуемые договорами об оказании услуг человеческие отношения. Родители чаще настаивают на «услуге» и требуют выполнения конкретных обязанностей.

Ольга Васильева называет учительскую работу «миссией» и «нравственным служением», а своей главной задачей считает заботу об учителях как «главных игроках в процессе образования». Как справедливо заметил «Коммерсант», «при «служении» вопрос о деньгах поднимать будет как-то неловко». Если вспомнить летний совет Дмитрия Медведева учителям идти… в бизнес, раз они недовольны зарплатой, то за высокими словами можно и в самом деле усмотреть прозрачное «денег нет и не будет».

Васильева предложила сократить количество учебников по всем предметам, оставив по каждому предмету не больше трех линеек учебников — основной, базовой и углубленной. Если раньше обсуждалось введение единых учебников по русскому языку, истории, литературе и математике, то теперь речь идет обо всех предметах без исключения. Разумеется, часть учителей испытывает радость по поводу введения единомыслия в России, но часть озабочена сокращением выбора и вариативности.

Министр настаивает на том, чтобы оценка за итоговое сочинение вернулась в школу. СМИ цитируют выступление Ольги Васильевой на круглом столе конкурса «Учитель года-2016»: «Сочинение через два года станет иметь тот классический вид, какой оно имело всегда».

Громко прозвучало и заявление Ольги Васильевой о необходимости яслей, чтобы молодые матери имели возможность учиться. Ясли, почти повсеместно ликвидированные в 2014 году, в самом деле, остро нужны. Но как этот вопрос будет решаться после законодательного отделения функции «ухода и присмотра» от функции «образования» — пока никому не понятно; органы образования открещиваются от яслей, где есть только «уход и присмотр», а органы здравоохранения не горят желанием заниматься яслями.

Учителя и родители пока присматриваются к Ольге Васильевой: одни настороженно, другие с надеждой, третьи — с раздражением. Инициатив высказано много, и разной степени осмысленности, но до какой степени они жизнеспособны, еще рано судить.