А у нас нынче тоже звонят во все СМИ: поймали крупного взяточника, ура! Впаяли ему сколько-то лет и гордо назвали это борьбой с коррупцией. Это всё равно как если у вас сыпь по всему телу, лечить один палец на левой ноге.

То же и про школу: послушайте, что, у нас одна школа такая? И все ли причины названы? К примеру, может быть, и ученики немножечко виноваты? Директор той злосчастной школы говорит, что их контингент – дети из близлежащих общежитий, где число неблагополучных семей выходит за все рамки и где детки понимают: их никто и никогда из школы не выгонит. И поэтому можно делать всё что угодно. Например, как в другой школе: посреди урока выйти и помочиться в углу класса. И что при этом прикажете делать пенсионерке учительнице, которую христом-богом уговорили поработать ещё чуток, потому что молодёжь в школу за зар-плату в несколько тысяч ни в какую не идёт.

Я даже подумал: а что если эта закрытая школа и вовсе самая что ни на есть передовая? В том смысле, что в других школах учителя зажмуриваются и ставят тройки, лишь бы от них отвязались с проверками. А тут ставили честно двойки, вот их взяли и проверили: что, мол, такое? У всех всё замечательно, а эти... Так всё и открылось. А с тройками никто бы и проверять не стал. Но если по-настоящему проверить дела не в одной школе, что будет? Не поленитесь, почитайте в Интернете, что в блогах пишут те, кто окончил нашу школу. Точнее, как они пишут. Я не про хам-ство и нецензурщину, это само собой, я про элементарную грамотность. И не думайте, что я про исключения, очень мало тех, кто сносно владеет великим и могучим. Что им ставили по русскому языку? Как они из школы вышли с такими знаниями?

Порочный круг: в школе Таня (Маня, Катя) на уроках красила ногти и играла в покер (пример из той самой закрытой школы), после ряда пересдач получала псевдотройки, с которыми найти хорошо оплачиваемую работу более чем проблематично. Куда бедняжке пойти? Правильно, в педвуз, чтобы получить диплом учительницы. А поскольку в школе она учиться не научилась, в вузе она тоже будет спорить с Пушкиным, который считал, что быть можно дель-ным человеком и думать о красе ногтей. То есть о красе ногтей она снова будет думать, а вот о деле... Одна моя третьекурсница недавно во время третьего захода по поводу зачёта между делом упомянула о том, что в Киргизии, оказывается, бывает полярная ночь...

И что с ней будет уже через два года? Приличные студенты с учительским дипломом в школу не пойдут, а ей больше некуда. И вот такая, прости господи, учительница будет учить новых учеников, которые... На колу было мочало.

А выгнать такую вот девицу – себе дороже: уменьшение числа студентов означает сокращение штата преподавателей. Тут задумаешься: снова ей ставить двойку или плюнуть и...

Болезнь зашла слишком далеко. Школа отравлена такими вот учителями. Ну увеличьте такой учительнице зар-плату хоть в десять раз, что будет? Она воспримет прибавку как справедливую доплату за вредное производство, а учить будет, как умеет, то есть по-прежнему. Ну увольте её за профнепригодность, а замену где возьмёте?

Пусть меня не обвиняют в очернении всех учителей. Слава богу, у нас есть настоящие подвижники, которые за гроши учат на совесть и даже несмотря на весь идиотизм новых программ и, не к ночи будь помянут, ЕГЭ, как-то умудряются сеять разумное, доброе, вечное. Ну не могут они иначе, их так научили мама и прежние учителя. Но их бесконечно мало, в основном это пожилые люди, смены которым не видать.

Знаете, какая разница между оптимистом и пессимистом? Пессимист говорит: хуже не будет! А оптимист утешает: будет, будет! Так вот, вместе с оптимистом скажем: дальше и в самом деле будет хуже. Потому что – демографическая яма, учеников становится всё меньше, в вузы будут брать всех кого ни попадя, а значит, игроков в покер на лекциях станет ещё больше. В педвузы парни пойдут единственно, чтобы откосить от армии, а девушки – чтобы приятно провести несколько лет. Вот из них и будем выбирать учителей для наших детей.

Добавим к этому ещё одну деталь. Поднят вопрос о том, чтобы не платить студентам стипендию: пусть, если надо, идут подрабатывать! Вроде бы тоже всё правильно: за такое прилежание, с каким они учатся, да ещё и деньги платить. Министр Фурсенко сказал, что по-настоящему в вузе работают процентов пятнадцать студентов. Ну вот и давайте этим пятнадцати платить, а остальные как хотят.

Но тут, как сказал бы Ельцин, вот какая загогулина. Во-первых, огромная часть студентов уже сегодня подрабатывает. Причём на работу их ещё хватает, а вот на учёбу времени уже не остаётся. Во-вторых, той стипендии, которую сейчас им платят, хватает только на проездной билет. Тоже неплохо, но, согласитесь, кроме проезда на транспорте у молодых людей есть ещё кое-какие расходы. Особенно, если он живёт не с родителями, а приехал издалека (слава ЕГЭ!).

Но тут тоже всё, в общем-то, понятно. Разговоры об отмене стипендии затеяны для того, чтобы эту, простите за выражение, стипендию всё-таки оставить, но чтобы ни о какой индексации речи никто не вёл: скажите спасибо, что то, что есть, не отняли.

Это вообще такая приятная политика: чтобы не требовали лишнего, надо пригрозить, что отнимем наличное, а потом это наличное торжественно оставим и провозгласим это заботой о трудящихся. И все будут довольны.

Страшная мысль: а ведь это всё оттого, что в стране расстояние между богатыми и бедными много-много больше, чем даже в Америке. Богатые у нас спокойны: любимых чад всегда можно по-слать на учёбу за границу, там подобных проблем поменьше. А для нас сойдёт и так. Хотя признаться в этом – боже упаси, власть за нас ух как болеет. Помните, как в сказке про Федота-стрельца: «Утром мажу бутерброд – сразу мысль: а как народ?»

В своё время выпускалось два сорта колбасы: колбаса настоящая и «колбаса для населения». Сегодня у нас два сорта образования...

Приглашаю к разговору всех учителей, вузовских преподавателей, родителей, студентов, учеников. Ругайте меня, опровергайте сказанное, но самое главное – предложите выход из тупика, в который загнано наше народное образование. Пусть эмоций будет поменьше, не надо предлагать места, за которые следует подвесить Фурсенко. Что-нибудь конструктивное. Кто знает, может, вместе мы что-нибудь и придумаем. У меня пока готового решения нет.

Владимир ЖЕЛЬВИС, профессор ЯГПУ имени К. Д. Ушинского