Ректор института проблем образовательной политики "Эврика" Александр Адамский рассуждает о трагедии, которая, если не по своему масштабу, то по своей значимости, сравнима с крупнейшими техногенными катастрофами последних лет. В Оренбургской области школа во время учебного дня придавила собой на смерть нескольких учениц. А также, о состоянии российских школ в целом.

- Вы, как член педагогической научной общественности, как реагировали на все это случившееся?

- Но, заведомо понятно, что это огромная трагедия. И, пользуясь случаем, хочется передать соболезнования и родителям, и родственникам девочек, которые погибли, родственникам учительницы, которая после этого покончила собой. Я думаю, что эта боль не утихает. И еще долго не утихнет. Все-таки, я должен сказать, что это была, как это не парадоксально и не тяжело прозвучит, вполне ожидаемая катастрофа. Вполне ожидаемая. В этом смысле трагедия огромная, но я думаю, что и вы заметили, сильного удивления это не вызвало у профессионалов, которые прекрасно понимают нынешнее состояние зданий школ.

***

Беляевские милиционеры были первыми, кто оказался на месте обрушения. Весь личный состав местного РОВД, который расположен буквально в двухсот метрах от школы, бросился спасать детей. Через минуту к ним присоединились и местные жители. Копали кто чем мог. Пыльное облако из песка и цемента – это все, что осталось от фасада школы.

"Слышал, что из-под завала кто-то закричал. Тогда попросили всех помолчать, чтобы определить точное место. И уже там, когда определили, уже начали интенсивно откапывать. Ну, я не помню сейчас, кто именно, кто-то из сотрудников снял свою форму, чтобы накрыть потерпевших", - делится воспоминаниями один из милиционеров.

Трагедия случилась в самый разгар занятий. В это время в школе находилось 342 ученика и 32 преподавателя. Через несколько минут стало понятно, покинуть здание удалось не всем. Из-под развалин школы спасатели сначала вытащили трех учениц 11-го «А» класса. Их живых, но с серьезными ранениями отвезли в местную больницу. Остальные пять девочек погибли. С одноклассницами Аней, Мариной, Светой, Земирой и Гульнаши прощалось все село.

Прокуратура возбудила уголовное дело по 216 Статье – "Нарушение правил безопасности при проведении строительных работ". Выяснилось, что незадолго до обрушения в здании школы шел ремонт. Рабочие меняли старые окна. Они то и сообщили директору школы о том, что на фасада образовалась трещина. Но, пока взрослые думали, проводить или нет эвакуацию, здание рухнуло. Позднее эксперты установили, школа, построенная более 40 лет назад, была аварийной. Возмущенные жители Беляевки неоднократно пытались убедить в этом местные власти. Но, чиновники каждый год принимали школу к эксплуатации.

После трагедии село осталось без школы. На предложение областных властей возить детей в школу соседнего села, родители учеников ответили отказом. Неделю чиновники искали подходящее здание. И, наконец, уроки возобновились. Старшеклассники теперь учатся в здании администрации. Младшие классы с библиотеке. А вместо горячей еды школьники будут питаться сухпайком. Власти уверяют, эти неудобства временные. Вместо старой школы теперь построят новую.

Кто понесет ответственность за гибель детей, установит следствие. Но, череда трагедий в Беляевке не прекратилась. На второй день после обрушения покончила собой завуч школа Марина Бородина. Через неделю ушли в отставку глава района Виктор Алешко и министр образования области Александр Ковалев. И только после трагедии областные власти объявили о масштабной проверке всех оренбургских школ.

***

- История, конечно, леденящая кровь. И все-таки, надо разбираться. Что вам видится закономерным в этой истории?

- Ну, прежде всего, то, что у нас фактически до сих пор не существует регламента, по которому можно определить пригодна эта школа к тому, чтобы там были занятия или нет. Это и есть тот стандарт, о котором в последнее время так много говорят. И в Законе, который президент подписал в прошлом году так и записано – "Стандарт – это требование к условиям". Но, к сожалению, сейчас до последнего момента он в этом направлении и не разрабатывается. А вместо этого, мы все спорим, какие темы по русской литературе, по математике, и сколько должно быть часов по математике и так далее.

- Ну, это естественно. Министерство образования занимается именно образованием. Но, удивительно, что Министерство вообще не может сделать в отношении этих школ, зданий школьных, в которых учатся дети.

- Потому что, нет этого регламента. 

 - Это не имеет отношения никакого.

- Нет, секундочку. К выполнению Закона Министерство имеет отношение. И если законодательно регулируются условия пребывания детей в школе соответствующим Постановлением. Если эти требования к условиям были бы утверждены, то вполне федеральное ведомство могло бы в этом направлении действовать.

- Ну, смотрите. Вот фактически, что сделал министр Фурсенко. Он смог сделать одну единственную вещь, которую он смог сделать – запретить сейчас детям ходить в те школы, где ведется ремонт. Вот давайте посмотрим на второй материал.

***

Трещина в стене оренбургской школы, приведшие к громкой трагедии, стала трещиной в школьной системе России. Об этом вслух заговорили сразу после того, как выяснились причины катастрофы в оренбургской Беляевке. Аварийное состояние здания. В этих условиях даже Министерство образования, официально не отвечающее за здания школ, но в эти самые школы детей отправляющее учиться, было вынуждено реагировать.

"Мы немедленно обратимся ко всем руководителям регионального уровня образования с просьбой, обратить особое внимание на то, чтобы во время учебы никаких строительных работ, никаких ремонтов не велось. Это всегда, это в 999 случаях из 1000 может вещами плохими кончиться. А, в одному случае, при нарушениях каких-то, может привести к тому, что могут пострадать люди", - уверяет министр образования и науки Андрей Фурсенко.

Федеральный министр Фурсенко озвучил, пожалуй, одну из самых острых проблем среднего образования России. Плачевное состояние учебных зданий. Статистика Роспотребнадзора, профильная контролирующая структура говорит сама за себя. Так, в сентябре 2008 свои двери для учеников открыли 58 тысяч 579 школ. Новых из них всего 198. Отремонтированных 1267. На капремонт закрыты были 478 школ. Требующих капитального ремонта по всех России – 6 тысяч. То есть, 10 процентов. И если ремонт школам, как показывает статистика, действительно нужен, то нуждающихся школ по всей России еще больше. От нехватки мебели страдает 1569 школ. Правильно организованных пищеблоков нет в 1988 школах. Медкабинеты отсутствуют в более, чем в 36 тыс.школах.

В итоге, по разным причина не прошли госаттестацию, и следовательно не готовы в учебному году 700 школ. Но недоделанный капремонт отличается от плохого состояния школьной кухни не только серьезностью возможных последствий. Если известно, что за наличие в школах пищеблоков отвечает Роспотребнадзор, то название структуры на федеральном уровне, отвечающие за состояние капитальных зданий неизвестны. При том, что речь идет о жизнях людей.

"Ростехнадзор осуществляет надзор за строительством и реконструкцией опасных производственных объектов и уникальных и технических сложных зданий, сооружений. Школы, жилые дома, магазины федеральная власть не осуществляет", - объясняет помощник главы ведомства Евгений Аношин.

Война аварийным школам, которые вскоре после трагедии в Оренбургской Беляевке объявил Министр образования Фурсенко, кажется действительно набирает обороты. Открытыми, правда, остаются несколько вопросов, как наладить эффективную работу в сложной цепочке властных органов, Роспотребнадзоры, Министерства образования и местного муниципалитета. И не получится ли так, что в ходе столь массового закрытия аварийных школ по всей России, в итоге пострадают и ученики и вся система среднего образования России.

***

- Как бы ответили на вопрос, заданный нашим корреспондентом?

- Последняя фраза – пострадают ли дети от того, что закроют аварийные школы? Это риторический вопрос. Конечно, дети выиграют. Никакая грамотность, никакое образование не стоит того, чтобы потерять жизнь. Это первое. Второе. Конечно, учредитель, здесь не было сказать о ключевой вещи, учредителем школы является муниципалитет. И в этом смысле единственное, что может сделать Образование, как мы уже слышали от Андрея Фурсенко, это попросить обратиться к региональным властям. Но, есть еще один сюжет, который тоже не маловажен. Дело в том, что мы до сих пор не понимаем, а что значит аварийная школа? И что значит школа, требующая капитального ремонта? Я думаю, что эти цифры даже меньше, чем на самом деле. Думаю, что капитального ремонта требуют больше, чем 10 процентов школ. Но, есть еще школы, которые находятся просто в аварийном состоянии. И Рособразование каждый год собирает эти данные. Так вот, школа в поселке «Беляевка» Оренбургской области не была в списке школ, которые находятся в аварийном состоянии. Хотя, фактически она была в аварийном состоянии. Вопрос только заключается в том, кто и как, и тут вы правы, ставя этот вопрос, кто и как устанавливает, в каком состоянии находится школа. Нет этих регламентов.

- Этим занимается районный архитектор сейчас. Больше никто этим не занимается.

- Районная архитектор этим, поверьте мне, не занимается.

- Ну, тогда уже никто.

- Есть такая процедура – как приемка школа. Есть комиссии, которые от имени учредителя входят в школу и смотрят, как она в августе готова или не готова. Они точно понимают, что треть школ не готовы. Они точно это видят. Потому что, это опытные люди, это строители, это пожарники, это даже чиновники, которых так ругали в последнее время. Но, они точно видят, что школа не готова. А дальше начинается известная история. "Войдите в обстоятельства. Ну, как же так, дети не пойдут в школу?".

- Вот на федеральном уровне, это никем не контролируется, как я понимаю.

- Еще раз повторяю, чтобы контролировать, надо установить регламент. Без регламента контролировать нельзя. Это получится своеволие.

- То есть, это первоочередная необходимость сейчас, с вашей точки зрения?

- Абсолютно.

- Потому что, смотрите какую вещь мы наблюдаем. Вот следующий материал, он очень показательный. У учителей, у директора школы плохо скрываемая радость по поводу того, что закрыли их школу. И дети не будут учиться в школе, в которой ведется ремонт. Страшно видеть это, опять же.

На доске в кабинете английского дата последнего урока - 2 октября. После него ученикам объявили о неожиданных каникулах. Специалисты Роспотребнадзора вынесли решение приостановить занятия в школе.

"При нашем проведении обследований ситуация оказалась таковой, что параллельно происходит и учебный процесс и процесс проведения ремонтных и строительных работ. Нами было вынесено предписание о приостановлении действия данного учебного заведения".

К слову, здание орловской школы на 15 лет старше, чем рухнувшей в Беляевке. В этом году ему стукнет 60. Опасность того, что деревянные перекрытия тоже могут кого-нибудь стукнуть, нависла над школой давно. Капитальный ремонт здесь идет с 2005 по частям. Сначала непригодным для уроков признали 4-й этаж. Заменили 18 гнилых балок. После частичного ремонта перекрытий второго и третьего и заключения комиссии, учебный год 1 сентября здесь начался, но только на 4-ом этаже и в двух пристройках. Оренбургские события и визит Роспотребнадзора окончательно убедили – уроки все-таки решили полностью прекратить.

"Любая трагедия, особенно связанный с детьми, влияет на нас. Вы помните, какие были трагедии, когда горели школы. И тогда, мы тоже волновались. И большое уделяли внимание Городское управление пожарной сигнализации. Действительно, эта трагедия тоже влияет. Я прекрасно понимаю, почему была приостановлена учебная деятельность в школе. Да, действительно, нужно провести настоящее техническое заключение, технически. Мы примем любое решение суда".

Все эти дни специалисты Гражданпроекта проводили исследования школьных этажей: вскрывали штукатурку, чтобы увидеть состояние перекрытий. Но, пока результатов официальной экспертизы нет. Как и нет оценки городских чиновников от образования. Комментарии, они посчитали, преждевременными. Зато мнение родителей и учеников уже есть.

"Мы хотим все встать в защиту нашей школы. Чтобы не получилось так, как в Оренбурге. Мы хотим видеть своих детей живыми и здоровыми", - говорит мама одного из учеников.

Вот так теперь выглядит школьная библиотека. Когда сюда вернуться читатели, а в школу учащиеся сказать сложно. Пока всех воспитанников 11-ой уже завтра примут классы 48 и 32-ой.

В школьном фойе как раз в последний учебный день вывесили стенгазету – подарок любимым педагогам ко Дню Учителя. Правда, и здесь черный юмор по поводу затянувшегося ремонта.

***

- Ну, вот этот сюжет, он подтверждает нашу дискуссию. И в этом смысле знаете, я хотел бы критически отнестись к такому эгоизму. "Вот мы хотим защитить школы". Так мы ходим детей защитить или школы?

- Люди хотят, чтобы их дети учились в школе, которую они любят и к которой привыкли, и которая была безопасна.

- И которая может рушиться.

- Значит, чтобы школа была безопасна и там можно было учиться. Это же естественное желание любого человека. 
- Но, очевидным является то, что в этой школе учиться нельзя. Вот это является очевидным. Поэтому, безопасность, здоровье и качество обучения – это должны быть требования, которые должны быть обязательно выполнимы. Тут ни может быть никакого исключения.

- Вы считаете, что первым делом, нужно установить этот самый технический регламент. Да?

- И ввести его в стандарт, государственный образовательный стандарт.

- А кто его должен устанавливать?

- Вот его то может установить Министерств образования, приняв государственный образовательный стандарт. Где написано про требования к условиям. Это первое.

- То есть, после этого Министерство образования уже сможет с технической стороны оценивать школьное здание само.

- Конечно. Если оно принимает стандарт, то, соответственно, оно начинает контролировать его выполнение.

- А почему оно это не делает до сих пор?

- А потому, что оно поручает разработку стандарта, например, Российской Академии образования, которая слишком увлечена стандартом на учебные предметы. И считает, что реализация вот этого требования это не ее дело.

- Будем надеяться, что теперь хотя бы сдвинется.

- Второе, о чем я бы хотел сказать. Дело в том, что сеть школ, которые сейчас существуют в России, мы редко об этом говорим, как-то стесняемся, это непопулярная тема, но само количество этих школ 58 тысяч, эту сеть невозможно привести в надлежащее состояние. Просто невозможно. Сколько бы денег туда не вкладывали. Тут играют популистские мотивы. Вот хорошо бы спросить губернатора, который так громко и вполне справедливо обвиняет муниципальные власти, а сколько у него в районе школ? Какое соотношение учителей и учеников? Что с сельскими школами, которые обучают 5, 7, 10, 15 учеников? В каком они состоянии? Я недавно проехался по регионам и должен вам сказать, что печное отопление в сельских школах – обычная вещь. Отсутствие элементарных удобств.

- Но, в деревне печное отопление – обычная вещь, потому что там нет другого. Куда деваться?

- Так это же пожарная безопасность нарушается. Вот, что такое школа? Нам нужно точно определить. И если этот туалет в не школы, то может это здание, с туалетом в не школы, в Сибири, в 30-ти градусный мороз, когда девочка должна, так сказать, бегать являться школой?

- Я не знаю. Но, дети и дома ходят в туалет в не дома.

- Нет, подождите. Дома – это ответственность родителей. Вы же меня позвали, чтобы обсуждать ответственность государства. Вот ответственность государства – это безопасность, здоровье и качество. Если там не гарантирована безопасность, а наоборот школа провоцирует на болезни, мы сейчас видим трагедию с мгновенной смертью. А на самом деле, до 6 миллионов ребят, до 30 процентов школ – это медленная смерть, не видимая. Те же самые туалеты, пища, в которых они находятся. Ветхость этих зданий, в которых дети находятся. Это же, знаете, "петух не клюнет, мужик не перекрестится". Вот точно такая же типичная ситуация.

- Еще один вопрос, Александр Изотович. Почему ремонт всегда затягивается до осени? Вот, я его задал. А прежде, чем вы будете на него отвечать, я предлагаю посмотреть наш четвертый материал, где пытался наш корреспондент понять, как же должны люди, ремонтирующие школы, применять огромнейший закон, который регулирует дело. А именно, федеральный закон № 94 о Госзаказе.

***

Соблюдать федеральный закон о госзакупках следует в том числе и при проведении капитального ремонта в школах. Столь подробный фолиант создавался для противодействия коррупции. Однако, правил в нем оказалось там много, что в них тяжело разобраться не только профессиональным юристам, но и обычным врачам и учителям. А ведь именно они должны проводить аукционы на поставку оборудования или проведение капитального ремонта в своих учреждениях.

"Больше 60-ти процентов процедур сейчас проходят с нарушением закона в связи с невыполнением тех или иных норм, либо в связи с некомпетентностью персонала заказчика, либо в связи со сложностью норм. Ну, и в том числе, на этом фоне процветает моделирование закупок, в том числе и коррупционные схемы".

Идеальная схема ремонта школы выглядит так. В мае администрация направляет бюджетную заявку в муниципалитет. В ней указывается объем работ, какие нужны материалы и так далее. Исходя из их рыночной стоимости в муниципалитете решают, сколько денег нужно выделить. Все цифры согласовываются и уточняются примерно до сентября-октября. В ноябре школе приходит ответ – нужная сумма в бюджете заложена и можно объявлять аукцион. Вслед за этим школа размещает на сайте и в местной газете его условия. Затем, в течение минимум 20-ти дней, собираются заявки от участников. Потом, 10 суток они обрабатываются. Настает время аукциона. И после определения победителя и вице-победителя наступает "зона молчания". 10 дней – это время для обжалования результатов аукциона. Лишь после этого с поставщиком заключается Договор. То есть, в идеале, рабочие появятся в школе в марте. Но, на деле аукционы переносятся из-за отсутствия заявок или деньги начинают искать в сентябре, а не мае. В результате, ремонт начинается в июле или августе уже следующего года. Фактически за месяц до начала занятий.

"Одна из самых наших главных бед, это неумение планировать. Как вы знаете, у нас сейчас принят трехлетний бюджет. Вы свой бюджет знаете заранее. Я вот могу сказать, что, например, мы уже сейчас во всю готовим конкурсы и будем их проводить на следующий год. Ну, как ведомство, мы же не только контролирующий орган, но и, своего рода, хозяйствующий субъект. Мы эти конкурсы проводим уже сейчас", - объясняет заместитель руководитель Федеральной антимонопольной службы России Андрей Цариковский.

Выход для муниципальных заказчиков – фирмы по проведению конкурсов. За несколько процентов от суммы заказа они возьмут на себя все заботы по его формированию и размещению. Сэкономить при этом можно до 10-15-ти процентов бюджетных денег. Но эти фирмы не снимают главной проблемы, забюрократизированности 94-го Закона. Он столь подробен, что за 2 с половиной года в него внесли 4 пакета поправок. На очереди пятый.

"На сегодня закон имеет очень много сложных запроцедуренных норм, которые как бы позволяют вести деятельность ради деятельности, а не ради ее результата. И нам бы очень хотелось вернуть этот закон к более понятным, более ясным правилам и для заказчика и для поставщика".

Пока же директор школы обязан устраивать конкурс при любой покупке более, чем 3 тысячи евро. В Европе эта цифра, кстати, в 22 раза больше. Но, чиновники уверяют, что готовы пожертвовать экономической эффективностью ради борьбы с коррупцией.

"Да, пожалуй, иногда принимается не самая экономическое эффективное решение. Но, при этом теряются миллионы. И не даем украсть 50 миллионов", - признает Цариковский.

По прогнозам ФАС, малоэффективной система закупок останется еще лет 5. Именно столько времени уйдет на создание единого сайта размещения всех гос и муниципальных заказов и подготовку кадров. Ведь сейчас 40 процентов всех нарушений в этой сфере объясняется некомпетентностью персонала.

***

- Я готов согласиться с большинством, что было здесь сказано. Добавить можно следующее. Действительно, некомпетентность. Мы оперировали Национальный проект в части комплексного проекта модернизации на местах. Регионы, которые получили федеральные деньги, действительно столкнулись с трудностью их конкурсного распределения. Но, тут надо добавить еще две вещи. 94 Закон можно применять все-таки по-разному. Можно проводить конкурсы и искать самого дешевого исполнителя. И, как в известной сказке, тот кто экономит, тот платит дважды. С другой стороны, нужно, действительно, разрабатывать параметры качественного, отбора качественного исполнителя. Здесь огромные проблемы. И есть еще одна очень важная проблема. Дело в том, что на самом деле, вот не экономическая, а профилактическая целесообразность, вот она то и сказывается на качестве исполняемого продукта. В данном случае, в качестве ремонта. Потому что, если искать самого дешевого исполнителя, то так оно, в принципе, и получится.

- Но, по времени, можно ли что-то сделать, чтобы на осень не попадало?

- Можно. И в этом смысле, действительно планировать надо и конкурсы проводить более оперативно. Например, не очень понятно, почему было затянута конкурсная процедура в селе Беляевка, когда уже в июле деньги были. Деньги то были. Я думаю, что здесь, во-первых, надо экономить, потому что вот этот призыв – "Давайте экономить!", он, вообще говоря, на этом и сказывается. А, с другой стороны, надо больше доверять. И в этом смысле директор школы, у которого есть средства, он под таким, что называется, колпаком, так много людей на него смотрят: и школьные советы, и начальство, и коллеги. Всем надо больше доверять.

- Так решение то принимает не он, в конечном итоге, а муниципальная комиссия, в которую он, в лучшем случае, входит как один из членов.

- Мы же говорим об изменении 94-го Закона. В этом смысле, если туда внести изменения, позволяющие, действительно, директору больше тратить без конкурса и без аукциона, так, чтобы ему было хватило.

- Ну вот, как наш корреспондент сказал, «в Европе в 20 раз больше директор может потратить, чем у нас».

- Во-первых. А, во-вторых, больше доверия общественному органу управления, школы, я имею в виду, школьному совету. Если он туда придет с бюджетом, придет со сметой, придет с планом, то в этом смысле ему и доверия будет больше. Я уже не говорю о том, что если такой статус бюджетного учреждения. Наши все школы – бюджетные учреждения. Это означает, что они вообще самостоятельности практически не имеют. Сейчас многие из них думают о том, чтобы перейти в автономные учреждения. Иметь большую свободу в финансово-хозяйственной деятельности. Я уверен, что больше свободы в финансово-хозяйственной деятельности больше обеспечить безопасности детей, чем то финансово-хозяйственное рабство, в котором сейчас находится директор.

 Вести